Афанасий Кирхер

Из книги «Эдип Египетский», том 2, раздел 4 «Еврейская каббала», глава 8, § 1

(Athanasius Kircher, «Oedipus Aegyptiacus», tomus II, classis IV «Cabala Hebraeorum», caput VIII, § 1)

Эйн Соф

Бесконечная, сокрытая, безграничная Сущность

Первое из имен, размещенных на Древе Сефирот, есть  (Эйн Соф), что значит — нет конца, или бесконечный. Также его интерпретируют как «не существующий», «не-сущий» (лат. non ens), ввиду непостижимости Всевышнего Бога. Ибо это действительно есть нечто само по себе непостижимое и невыразимое, в удаленнейшей внутренней глубине Божества, в бездне неприступного света источник свой сокрывающее и заключающее, сиятельнейшее великолепие Коего не накрывается и не расширяется никаким покровом атрибутов или одеянием свойств. Не имеет значения, зовется ли <Он в таком аспекте> Сущим или Не-сущим, поскольку, по нашему мнению, все эти противоположные и противоречивые <определения> очень просто нас запутывают, словно бы отдельные, независимые и единые. Он зовется Сущим, потому что от Него как от Высшей Сущности получает бытие все существующее; Не-сущим же Он называется потому, что не только непостижим для человеческого восприятия, но и среди всех существ не находится ни одного сходного с Ним или равного Ему. По этой причине, как выше было сказано, святой Дионисий даже не побоялся говорить об этом <аспекте Божества> как о «Ничто». Другие же именуют Его мглой и тьмой: «Как свет Его, так и тьма Его», — иным способом выражая не что иное, как абстрактно рассматриваемого Бога в Себе, тот образ, в котором немощному человеческому уму представляется бытие прежде сотворения Мира. Вот как хорошо излагает это Ботреллус в книге о вере и искуплении:

«Ибо выведением Сущего из не-сущего ничто исчезает, ибо и Сущее есть в не-сущем как нечто не-сущее, и Не-сущее есть в сущем как нечто сущее, дабы тебе узнать, что не-сущее — это Сущее, а Сущее — это не-сущее».

Итак, Эйн Соф есть бесконечное, то, от чего всякий поток разливается в прочие атрибуты Бога, а чрез сие и в творения; потому евреи говорили об одеяниях Бога, облаченный в кои, Он приступает к сотворению Мира. Всякое благо и бытие в созданиях происходят от Самого Творца и были в Нем прежде, чем человеческий разум мог их измыслить, и в качестве более благородном и совершенном. Отсюда, все совершенства, распределенные между творениями, хотя в Боге и представляющие собой нечто единое, мы относим к различным формальным категориям, как то говорится в учениях, сообразно различным образам нашего восприятия: одно определяем как доброту, другое — как мудрость, третье — как истину. Такая категория же есть не что иное, как концепция, формируемая умом для обозначения какого-либо божественного имени. То, что интеллект представляет под именем мудрости, называется ratio (разумность, системность), или формальное мышление и особенность (буквально «чтойность», лат. quidditas) мудрости; она, таким образом, отделяется от всех прочих божественных совершенств, хотя у Бога — сущность простейшая, однако формальных категорий — множество. Когда бы немощь нашего ума имела возможность в одном единственном представлении хотя бы в малейшей степени прикоснуться к божественному совершенству, то для его изъяснения не нужно бы было столько различных и многообразных концепций, облеченных различными и многообразными именами. Ибо если бы Бог одарил нас умением постичь божественное совершенство в едином представлении, тогда мы могли бы выразить его посредством одного имени. Исходя из сего, еврейские богословы более тайной традиции утверждают десять божественных имен, сообразно десяти главнейшим совершенствам, сияющим в Боге; им же, согласно определенной оккультной аналогии, соответствует столько же Ангельских чинов, а в Мире чувственном — столько же систем подвижных тел [т. е. небесных сфер — прим. перевод.], и в микрокосме [т. е. человеке — прим. перевод.] — столько же положений основных членов <тела>, как выше было сказано. Итак, Бог чрез Свои десять имен сначала наполняет Мир Ангельский, через них же далее - Мир звездный и стихийный, и затем таким же образом — микрокосм. Приведу пример. Какая-нибудь трава, или камень, получает свои особые силы от неба, небо — от Гения (лат. Intelligentia) [ангела, духовного существа, предводительствующего планетарными духами — прим. перевод.], а Гений — от Творца, от Коего, словно из центра, все проистекает и к Нему же возвращается. Таким образом, все стихии и соединения в некоем тайном согласии сообщаются с небесами и их Гениями и, наконец, соединяются с Архетипическим миром, единой идеей идей.

Перевод с латинского: © Вирр Арафель, для Teurgia.org, 2016 г.