Иоганн Тритемий

Иоганн Тритемий ( 1.2.1462 Триттенхайм, †16.12.1516 Вюрцбург) – аббат бенедиктинского монастыря Святого Мартина в Спонхейме, а также Святого Иакова в Вюрцбурге (1506- 1516). Знаменит своими сочинениями в области монашеских наставлений, мистической теологии, церковной истории, христианского гуманизма, демонологии и магии. Тритемий был не только магом, но также считается одним из основоположников криптографии. Криптографии посвящен его незаконченный труд «Стеганография» (лат. «Steganographia») (ок. 1500), а также «Полиграфия» (лат. «Polygraphia») (1508).

Свою юность Тритемий провел в Трире и Нидерландах, а после поселился в Гейдельберге для завершения своего формального образования. Пребывая в Гейдельберге, Иоганн Тритемий свел знакомство с несколькими выдающимися немецкими гуманистами его современности. Среди них – Конрад Цельтис (1459-1508), Якоб Вимпфелинг (1450-1528), а также Иоганн Рейхлин. Вместе с ними он сформировал рейнское литературное общество. Когда он был принят в Спонхеймское аббатство, то преобразовал монастырь в снискавшую славу обитель христианского знания, в котором содержалось более двух тысяч рукописей и печатных изданий. Однако из-за трудностей, вызванных посетителями-чужаками и из-за приобретенной им репутации настоятеля, нагружающего монахов трудами по переписыванию рукописей, уже в то время, когда появилась технология печатания книг, Тритемий вошел в конфликт с спонхеймскими монахами, так что ему пришлось разорвать связь с ними, и, вместе с тем, потерять свою великолепную библиотеку. После недолгого своего пребывания в Кельне и Берлине в качестве гостя маркграфа Иоахима Бранденбургского, Тритемий остался жить в старинных окрестностях Вюрцбурга.

Будучи монахом и мистиком, Тритемий был активным участником движения за Бурсфельдскую реформу, он написал множество проповедей, в которых говорил о важности ученой набожности и очерчивал стадии духовного восхождения, следуя по схемам, уже предложенными Жаном Жерсоном (1363-1469) и Николаем Кузанским (1401-1464). Будучи историком, он составлял хроники, летописи, каталоги, биографии, а также написал и автобиографию, в которой старался установить наследственную связь между современными немцами, древними троянцами и друидами, и, чтобы обосновать существование этой связи, он сочинил хронику Хунибальда и Мегинфрида. Будучи гуманистом, аббат Тритемий выступал за объединение ораторского искусства и знания и поэтому поощрял изучение латыни, греческого и иврита. Однако более всего Иоганн Тритемий известен как демонолог и маг.

Согласно истории, распространившейся вскоре после смерти Тритемия, однажды он был призван ко двору императора Максимилиана I (1459-1519), и там он весьма эффектно продемонстрировал свои умения в области некромантии, заклиная различных героев древности, а также призвав из мира иного умершую жену Максимилиана - Марию Бургундскую. Подобный же подвиг приписывался также и Доктору Фаусту (ок. 1480 – ок. 1540), который совершил его при дворе внука Максимилиана – Карла V (1500-1558). Истории эти рассказывались в контексте демонологической критики обоих персоналий.  Распространению этой истории не помогло то, что в первом историческом документе, посвященном персоне Фауста, Тритемий представил весьма нелестный его словесный портрет. Несмотря на попытки Тритемия провести разграничения между той магией, которой он занимался и на которую было дозволение Божье, и незаконной магией Фауста, в последствии случилось так, что легенда о его существовании стала напоминать легенду о Фаусте. Однако легенду о Тритемии отдаляет от аналогичной легенды о Фаусте то, что если Фауст не оставил после себя письменных свидетельств о своих побуждениях относительно его магических интересов, и таким образом читатели сами должны составить собственное мнение о его занятиях, то Тритемий завещал нам целый научный компендиум, в котором его мотивация раскрывается.

До 1499 репутация Тритемия основывалась исключительно на его монашеских, мистических и гуманистических сочинениях. Затем, в том же самом году, эта ситуация резко изменилась, он стал известен как маг, чему посодействовало его письмо от 1499 года, обращенное к его другу кармелиту, Арнольду Бостиусу (1445-1499). В этом письме говорилось об искусстве стеганографии, виде криптографии, для осуществления которой необходимо призывать ангелов для передачи им тайных сообщений. Тритемий писал Бостиусу о том, что искусство стеганографии было явлено ему чрез божественное откровение. Поскольку получатель скончался и не смог получить письмо, то настоятель его монастыря смог сам ознакомиться с ним и, ошеломленный содержанием послания, спровоцировал появление некромантической легенды о Тритемии. Если это непредвиденное раскрытие письма к Бостиусу нанесло первый серьезный удар по репутации Тритемия, то второй произошел после 1503-го года, когда ученый Каролюс Бовиллус (ок. 1479-1553) приехал в Спонгейм и там получил доступ к частично оконченной «Стеганографии». Каролус Бовиллус осудил автора этого сочинения в своем письме, получившим большую огласку, как мага, чье вдохновение исходит от дьявола. Можно было бы ожидать, что поступки Бостиуса и Бовиллуса должны были удержать впредь Тритемия от исследования магических тайн. Однако, напротив того, они подстегнули Иоганна Тритемия к написанию апологетических сочинений касательно магии. Тритемий защищал магию в своем биографическом сочинении «Nepiachus» (1507), в обширных предисловиях к «Стеганографии» и воспоследовавшей за ней «Полиграфии» (в ней уже не присутствовала планетарно-ангельская система криптографического посредничества, которая и делала Тритемия фигурой подозрительной), а также в длинных объяснениях, которые Иоганн Тритемий писал своим знакомым.

Истории Тритемия, в свою очередь, содержат в себе анекдотические иллюстрации, призванные для того, чтобы показать, каким образом возможно следовать оккультным принципам в повседневной жизни. Совмещая свои оккультные методы с историографическими, он также использовал старинные источники для подтверждения своих постулатов. Точно так же, как и историографические исследования Тритемия о Хунибальде и Мегинфриде в последствии оказались поддельными, точно так же он мог придумать и «древнего криптографа Менастора», о котором писал в повествовании о стеганографии. Иоганн Тритемий в своих трактатах по демонологии более концентрировал внимание на методах экзорцизма, но, однако, он также несет ответственность за инквизиторские процессы по преследованию ведьм. Его сочинение «Antipalus maleficiorum» (1508), определенные статьи из его «Liber octo questionum» (1508), обращенные к Императору Максимилиану, а также предисловие и план по написанию энциклопедии демонов - все это характеризует его как неотступного апологета охоты на ведьм. Вторя женоненавистническим мотивам, которые появились еще в «Malleus maleficarum» (1484), Тритемий никогда не допускал путаницы между волшебством безграмотных ведьм и своими собственными оккультными занятиями. Однако он писал также весьма нелестные словесные портреты ученых мужчин-магов, среди которых – Симон Маг, Джованни Меркурио да Корреджо (Giovanni Mercurio da Correggio) и Фауст.

2. Теория Магии

Центральным пунктом в критике противозаконной магии является радикальное разграничение между чудом и магией, приведенное такими авторитетными христианскими авторами, как Святой Августин и Святой Фома Аквинский. Разбирая тайные науки и ссылаясь при этом на «до-христианские» источники, такие как труды Пифагора, Гермеса Трисмегиста и иудейскую каббалу, в действительности он переформулировал соотношение чуда-магии, которое описано было в сочинениях Святого Августина и Святого Фомы Аквинского. Данные авторы осуждали магию в принципе как демонический инструмент, предназначенный для заманивания на служение дьяволу душ через имитирование истинных чудес. Тритемий, с другой стороны, поддерживая средневековую традицию ритуальной магии, проводил разграничение между дьявольской магией, которая ниспровергает душу в демоническую сферу, и божественной магией, которая возвышает душу человеческую над сферой, в которой пребывают демоны. Цель Иоганна Тритемия заключалась в том, чтобы превратить герметическое magnum miraculum (лат. «великое чудо») в «magnum miraculum Christianum» (лат. «Христианское великое чудо»). Основной темой оккультных сочинений Тритемия, написанных при использовании трех древних языков, - латинского, греческого и иврита, - распространяемых христианским гуманистическим течением, было прокладывание пути с помощью магических средств к тому самому явному видению Бога, так называемому «Beatific Vision» (лат. «Блаженному Видению»), достижение которого традиционная мистическая теология приписывала людям, достигшим наиболее высоких ступеней духовного восхождения.

Следуя своей мистико-магической схеме, Иоганн Тритемий разработал ряд медитативных практик, которые способны привести человека от границ конечной природы к безграничной Сфере Божественного Присутствия. Для процесса этого восхождения он использует оккультные науки, герметическую алхимию и естественную магию, астрологию, пифагорейскую нумерологию, неоплатоническую духовную магию и каббалу. Указывая на различия между «истинной астрологией» и астрологией ложной, которая как бы перечеркивает существование свободной воли у человека, Тритемий ставит первую на службу «истинной алхимии», которая представлена в герметической «Изумрудной Скрижали». В свою очередь, в нескольких личных письмах, где он объясняет свою оккультную теорию, он соединил свои астрологические и алхимические концепции с пифагорейским и каббалистическим числовым мистицизмом, которые должны направить душу мага (лат. «magus») от конечной мирской сферы к сфере божественной безграничности. Руководство над каждым шагом, ведущим к очищению, во время восхождения к мистико-магическому просвещению являлось для Тритемия правилом эзотерической тайны, принципа, который сохранял он в своем уме, одновременно удовлетворяющим двум главным пунктам его оккультной методологии. Первым пунктом являлось обоснование того, почему его объяснение значения магии было не понято непосвященными критиками. Вторым пунктом было предоставление герменевтических средств для защиты души посвященного от связей с демонами и смешивания его репутации с репутациями ведьм и волшебников. Астрологическая и ангелогическая основа оккультной теории Тритемия описывается в его трактате «De septem secundeis» (лат. «О вторичных причинах», 1508), где приводится схема строения небес, перенятая им от Пьетро д’Абано. В этом сочинении описывается последовательность космическо-исторических циклов, которыми управляют по очереди семь «вторичных причин», называемых так по той причине, что ими управляет «Первопричина» - Бог-Творец. Тритемий перенял их имена из каббалы, в которой они представляют собой управительствующие силы. Тритемий установил следующий иерархический порядок: Орифиэль (Orifiel ) пребывает в Сфере Сатурна, Анаэль (Anael) – в Сфере Венеры, Захариэль (Zachariel ) – в Сфере Юпитера, Рафаэль (Raphael) – в Сфере Меркурия, Самаэль (Samael)– в Сфере Марса, Габриэль (Gabriel) – в Сфере Луны, Михаэль (Michael) – в Сфере Солнца. Согласно хронологической схеме, представленной Тритемием, каждый планетарный ангел управляет в течение 354 лет и четырех месяцев, и семь повторяющихся интервалов времени сменяют друг друга до бесконечности до тех пор, пока не свершится Апокалипсис.

Посредством этой схемы Тритемий не только представил космологический контекст понимания исторических паттернов, но также, расширив эти паттерны за рамки настоящего времени, рационализировал возможность точного предсказания грядущих событий. В данном трактате, так же, как и в связанных с ним исторических сочинениях Тритемия, представлена теория о том, что пророчество является расширением истории в будущее, и, наоборот, история есть сбывшееся пророчество. В одном из наиболее интригующих отрывков данного трактата в этом отношении является предсказание Тритемия относительно его времени, которым управительствовал ангел Марса Самаэль, - о неизбежной религиозной схизме, наводящее на мысли о собиравшейся тогда свершиться протестантской реформации. Следуя подобной же космической схеме, обозначая внутреннюю связь между его космографическими и стеганографическими операциями, Тритемий говорил о системе ангельского посредничества для передачи криптографических посланий. Способствуя достижению его стеганографических целей, он подчинил семи планетарным ангелам две служебных сферы духов, первая из которых состояла из 31 духа, которые управляли своими областями, а вторая заключала в себе 24 временных духа, что управляли часами дня. В дополнение к сему, он подчинил ангелам, управляющим областями, и временным ангелам множество вспомогательных ангелов, которых также возможно призывать с помощью стеганографических заклинаний. Планетарная гармония, согласно Тритемию, является внешним небесным проявлением внутренней оккультной гармонии, существующей за рамками всех вещей. Следовательно, рассуждал Тритемий, маг (лат. «magus»), для того чтобы достичь внутренних планов природы, также должен получить доступ к Планетарным Сферам и к Вторичным Причинам, которые ими управляют.

Как то подтверждается письмом от 1499 года к Бостиусу, а также воспоследовавшим осуждением магии Тритемия Бовиллусом, хулители магических практик аббата главным образом указывали на его стеганографические методы, явное совершение заклинаний планетарных ангелов, а также их отнесенных к областям и часам подчиненных, как на свидетельство о его чародейских намерениях. Его стратегия отражения таковых нападений заключалась не только в том различении, которое он делал между законной, естественной, ангельской магией и незаконным колдовством, которое он неотступно предавал осуждению в своих сочинениях по демонологии. Она заключалась также и в смещении акцента на менее подозрительную форму криптографии, называемой полиграфией, загадки которой, с помощью предоставленного Тритемием ключа, можно было весьма быстро расшифровать без взаимодействия с ангелами. Относя происхождение полиграфии к древнему миру, и таким образом ссылаясь на египетские иероглифы, Тритемий назвал имена выдающихся язычников, практиков этого искусства, включая спорную фигуру «Менастора», Архимеда, Цицерона и Августа Цезаря. Что касается более выдающихся ранних христианских практиков, то Тритемий называет среди них Святого Киприана, Беду Достопочтенного, и, главным образом для благорасположения со стороны Максимилиана, Карла Великого.

В своем предисловии к «Полиграфии» Тритемий объясняет, что смещение от одной формы криптографии – стеганографии  - к полиграфии, другой ее форме, ни в коем случае не означает уход от теории магии, в которой возможно их практическое применение. Подобно тому, как ключи из трактата «Стеганография» Тритемия полностью соответствуют лингвистическому анализу его кодов и шифров, сопровождающих операции «Полиграфии», также и «Полиграфия», подобно «Стеганографии», была направлена на возвышенные духовные цели, соразмерные тем, что высказывал он в своих сочинениях по мистической теологии. В теории «Полиграфии» и «Стеганоргафии» Тритемий ясным образом дает понять, что верит в магию, и, обращаясь к таким своим мирским покровителям, как император Максимилиан, граф-выборщик Филипп Палатинский и маркграф-выборщик Иоахим Бранденбургский, на самом деле он преследовал цель, далекую от мирских устремлений, - восхождение души мага от земли к Небесам.

3. Влияние, оказанное Тритемием

Своим предшественником и альтер-эго Тритемий считал немецкого автора Альберта Великого. В свою очередь, учеником Тритемия называл себя Агриппа Неттесгеймский, посвятивший ему первое издание своего сочинения «Оккультная Философия» (лат. «De occulta philosophia», 1510). Хотя весьма широко распространенные сведения о том, что Тритемий посвящал в тайные науки Парацельса, сложно подвергнуть проверке, все-таки совершенно не вызывает сомнений, что последователи Парацельса, среди которых мы назовем Жака Гохори ( он же Leo Suavius, † 1576) и Жерара Дорна (XVI век), разрабатывали концепции своего учителя под влиянием трудов Тритемия. Джон Ди явно признавал значимость трудов Тритемия. Случайно ему удалось отыскать рукописную копию «Стеганографии», когда он отправился с дипломатическим поручением в Антверпен в 1563 году. Это знакомство со «Стеганографией» вдохновило его на написание «Иероглифической Монады» (лат. «Monas hieroglyphica», 1564). Однако именно через свои оккультные разработки стеганографии и полиграфии Тритемий оказал наиболее сильное и продолжительное влияние на последующие поколения. Наследие это до сего дня вдохновляет людей на практику криптографии, и еще на протяжении двух столетий у него находилось множество подражателей, которые приводили свои методы шифрования текстов. Среди высокопоставленных священнослужителей, благодарных Тритемию за выполненную им криптографическую работу, следует назвать Сигизмунда Сионского († 1634), герцога Августа II Брауншвейг-Люнебургского, который писал под псевдонимом «Густав Селенус» (лат. Gustavus Selenus) (1579-1666), Хуана Карамуэля и Лобковица (1606-1682), а также Вольфгана Фринста Гейделя († 1721). Все они написали трактаты, связанные с трудами Тритемия, и снабдили их предисловиями, в которых подтверждали благие намерения аббата.

Усложняющим фактором в создании посмертной репутации Тритемия является то, что в своих сочинениях по демонологии он приводил те же самые аргументы, которые возводили против него же многие из критиковавших его идеи. Дебаты, которые разразились вокруг личности Тритемия после его смерти, были связаны не только с тем, что он способствовал развитию охоты на ведьм, но также они велись в контексте полемики относительно Реформации и разворачивавшейся научной революции. В то время как протестантские критики старались провести связь между магией Тритемия, его «суеверными» католическими воззрениями и монастырским образом жизни, католические критики склонны были рассматривать его магию как систему, составленную из лучших побуждений, но все же являющуюся плодом заблуждений. Все же, из уважения к набожности Тритемия, как протестанты, так и католики равным образом считали полезными описанные им криптографические методы и даже увидели в них способ для сбережения посланий от непосвященных. И даже когда в обществе возобладало течение философского рационализма, многие, включая восхищенных членов Английского Королевского Общества, таких как Джон Уилкинс (1614-1672) и Роберт Хук (1635-1703), были благодарны Тритемию за его методы криптографии несмотря на то, что они отрицали те оккультные принципы, на которых они были построены. Ученые склонялись к тому, чтобы воспринимать аббата как первопроходца в своей среде, создавшего универсальный криптографический язык, который дополняет язык математики и является полезным в рамках их поисков универсально действующего научного метода. Следуя этой стратегии, криптография Тритемия была отделена от эзотерической дисциплины, основанной на древней оккультной теории, и стала восприниматься как дисциплина экзотерическая – о языке, независимом от оккультной теории. До недавнего времени задача по урезанию криптографических методов Тритемия до исключительно лингвистического их понимания не могла быть выполнена по причине существования третьей неоконченной книги «Стеганографии», криптографических ключей к которой не удавалось найти. Однако теперь это препятствие с помощью компьютерных технологий было превозможено, и в настоящее время кажется намного проще разъединить криптографические техники, изобретенные Тритемием, и теоретические концепции, на которых они якобы основаны. Однако, если стеганографические методы Тритемия на нынешний момент представляются радикально отделенными от ангельско-астрологического посредничества, сами теологические мотивы, сподвигнувшие Тритемия на их создание, остаются невредимыми. Ведь, как сказано в предисловии к «Полиграфии», ежедневная практика криптографии представляет собой приземленное следствие способности человеческой души, укрепленной Богом, восходить посредством магии от земли к Небесам. В стремлении к безгранично отдаленной от обычного человека небесной сфере Тритемий утверждал главенство воли над интеллектом, что являлось основанием его мистической теологии еще прежде, чем в нем стали усматривать главный руководящий принцип магической теологии, которая происходит от теологии мистической. Свободно признавая практическое применение стеганографии, Тритемий видел в магическом ее аспекте основание духовного инструмента, предназначенного для того чтобы помогать душе адепта в достижении вечного блаженства. По причине этих побуждений, являющихся основанием для системы магии Тритемия, его имя весьма почетается в среде современных теософов. Подобной же значимостью для потомков обладает и практическое применение его криптографических рассуждений, они являются основанием современного искусства шифрования и расшифрования.

Список использованной литературы:
De septem secundeis, id est, intelligentiis, sive spiritibus orbes post Deum moventibus libellus sive Chronologia mystica, Cologne: apud Ioannem Birckmannum, 1567

Polygraphiae libri VI, Basel: M. Furter, 1518; Cologne: apud Joannem Birckmannum & Theodorum Baumium, 1571; Strassburg: sumptibus Lazari Zetzneri, 1600

Steganographia, hoc est, ars per occultam scripturam animi sui voluntatem absentibus aperiendi certa, Frankfurt/Main: ex officina typographica Matthiae Beckeri, sumptibus Joannis Berneri, 1605, 1608, 1621; partial English edition: The Steganographia of Johannes Trithemius, Adam McLean (ed.), Fiona Tait, Christopher Upton and J.W.H. Walden (trans.), Edinburgh: Magnum Opus Hermetic Sourceworks, 1982

Paralipomena opusculorum Petri Blenensis et Ioannis Trithemii, Johannes Busaeus (ed.), Cologne: apud Ioannem Wolffraht, 1624

De demonibus (proemium and chapter headings), in: Klaus Arnold, “Additamenta Trithemiana: Nachtrage zu Leben und Werk des Johannes Trithemius, insbesondere zur Schrift De demonibus”, Wurzburger Diozesan-Geschichtblatter 37-38 (1975),
256-67.

Lit.: Klaus Arnold, Johannes Trithemius (1462-1516), Wurzburg: Kommissionsverlag Ferdinand Schoningh, 1971; 2nd ed., revised, 1991 ♦David Kahn, The Codebreakers: The Story of Secret Writing, New York: Scribner, 1967; 2nd ed., revised, 1996

Noel L. Brann, The Abbot Trithemius (1462-1516): The Renaissance of Monastic Humanism, Leiden: E.J. Brill, 1981 ♦ idem, Trithemius and Magical Theology: A Chapter in the Controversy over Occult Studies in Early Modern Europe, Albany: SUNY, 1999

Richard Auernheimer and Frank Baron (eds.), Johannes Trithemius: Humanismus und Magie im vorreformatorischen Deutschland (Bad Kreuznache Symposien I), Munich: Profil, 1991

Thomas Ernst, “Schwarzweisse Magie: Der Schlussel zum dritten Buch der Steganographia des Trithemius”, Daphnis: Zeitschrift fur Mittlere Deutsche Literatur 25 (1996), 1-205

Jim Reeds, “Solved: The Ciphers in Book III of Trithemius’s Steganographia”, Cryptologia 12 (1998), 291-317.
Ноэль Л. Бранн

Автор © Ноэль Л. Бранн

Статья из «Словаря Западного Эзотеризма и Гнозиса»

перевод © Eric Midnight для Teurgia.Org, 2012 год